Приключения Графини ди Кастильоне. Часть 1

Микеле Гордиджиани. Портрет графини ди Кастильоне, 1862.

Графиня ди Кастильоне или просто Ла Кастильоне ( урождённая Вирджиния Ольдоини -22 марта 1837, Флоренция — 28 ноября 1899, Париж) — итальянская куртизанка, фотомодель.

Вирджиния Ольдоини родилась во Флоренции 23 марта 1837 года. Ее семья была одной из самых аристократических семей в городе и владела большими земельными участками в Тоскане. Ее отец, Франческо Ольдоини, выполнял важные дипломатические функции и почти не бывал дома, а в это время ее мать, маркиза Изабелла, вела бурную светскую жизнь, посещая балы, театры, всевозможные выставки и не отказывая себе в галантных приключениях. Сплетники шептались у нее за спиной и даже выдвигали предположения, что сеньор Франческо вполне мог и не быть отцом маленькой Вирджинии.
В детстве Вирджиния была странным ребенком. В том возрасте, когда девочки обычно еще играют в куклы, за будущей графиней, красота которой уже тогда поражала мужчин, ухаживали как за взрослой женщиной. Прекрасно понимая, какой огонь вспыхивает в сердцах ее поклонников, она, по словам очевидцев, говорила, презрительно улыбаясь и сощурив зеленые глазки:

— Потерпите немного… Скоро я вырасту…

И многие едва удерживались, чтобы не крикнуть:

— Быстрее! Быстрее!

Ее воспитанием занимался дедушка по материнской линии, известный адвокат. С ним она быстро научилась говорить по-английски и по-французски. Но девушке гораздо больше, чем учиться, нравилось читать любовные романы, возбуждавшие в ней совершенно сумасшедшие амбиции.
В пятнадцать лет, по словам ее биографа Поль Лежён, «эта брюнетка со светлыми глазами уже выглядела настоящей цветущей женщиной», а по меткому замечанию Ги Бретона, «она была так хороша, что тем, кто имел предрасположенность к апоплексическим ударам, противопоказано было смотреть на нее».

В 17 лет вышла замуж за графа Франческо ди Кастильоне. Граф Франческо ди Кастильоне хотя и был на десять лет старше Вирджинии, не имел ни малейшей предрасположенности к апоплексическим ударам. Он с первого взгляда влюбился в окруженную поклонниками прекрасную флорентийку, и уже 9 января 1854 года они сыграли свадьбу. С этого дня шестнадцатилетняя Вирджиния стала носить титул графини ди Кастильоне.
Ее муж состоял в тесных связях с домом пьемонтского короля Виктора-Эммануила из Савойской династии, и уже через несколько дней после свадьбы он отвез Вирджинию в Турин, где находился королевский двор.

В Турине она была представлена королю, которого новоиспеченная графиня буквально сразила. Ги Бретон об этой встрече рассказывает так:
«Он что-то мямлил, лицо его пошло пятнами, и с большим трудом ему удалось скрыть невольное восхищение, охватившее его. Молодая графиня была очень довольна произведенным эффектом и предалась мечтам о романтичных приключениях и различных трюках в августейшей опочивальне».

Виктор Эммануил II (14 марта 1820, Турин, Сардинское королевство — 9 января 1878, Рим, Италия) — король Сардинского королевства (Пьемонта) c 1849 года, из Савойской династии; первый король единой Италии нового времени с 1861 года (столица — Турин, с 1865 года — Флоренция, с 1871 — Рим). Некоторые историки приписывают королю выдающиеся заслуги в объединении Италии. На самом деле его осуществлением руководил Гарибальди, а подготовкой — граф Камилло Кавур. Король славился простым обхождением, за что снискал любовь итальянского народа.
Королю Виктору-Эммануилу в то время было тридцать четыре года, и двенадцать из них он был женат на дочери австрийского эрцгерцога Аделаиде. Несмотря на застенчивость в амурных делах, человеком он был весьма мужественным и решительным, а под чисто солдатской грубоватостью у него скрывалось горячее сердце и мечты сделать из Пьемонта центр сплочения всех патриотических сил Италии. В любом случае, он очень понравился Вирджинии, ибо сильно контрастировал с вялым и немного женоподобным графом ди Кастильоне.
Между тем граф Франческо ди Кастильоне одарил Вирджинию сыном, которого назвали Джорджо. Вероятно, он полагал, что тем самым доставляет ей одновременно и большую честь, и удовольствие. Могло ли прийти в голову этому несчастному, что его жена, лишенная возможности в последние недели беременности принимать поклонников, которые постоянно толпились в ее гостиной, еще будет упрекать его в том, что по его милости она испытывала недостаток в поклонении?

платье в музее

графиня в этом же платье.

Сыном Вирджиния занималась мало. У нее были другие, более приятные способы проведения свободного времени: она вела дневник.
Этот дневник был обнаружен Аленом Деко в 1951 году в Риме. Любой историк может только мечтать о том, чтобы ему в руки попал столь любопытный документ. Вирджиния предстает в нем во всей своей красе, такой, какая она была на самом деле: мелочной, с весьма сомнительными моральными принципами, подверженной редким искренним порывам, с непомерной гордыней и повадками парижской белошвейки.
В своем дневнике графиня пользовалась особым шифром: латинская буква «B» обозначала, что дело не зашло дальше поцелуя, буква «Х» — объятия, буква «F» свидетельствовала о полной победе, а сочетание букв «BX» говорило о некотором положении дел, которое Ален Деко назвал промежуточным.
Надо сказать, что у Вирджинии имелось бесчисленное количество поводов использовать этот придуманный ею код.>

Ее друг детства, маркиз Амброджо Дориа, с которым она некогда играла в семейном дворце Ла-Специа, начал ухаживать за ней, когда ей исполнилось пятнадцать. Вскоре после того как она оправилась от родов, он вновь начал проявлять настойчивость. Одним июньским вечером графиня, взволнованная событиями прошедшего дня, записала в своем дневнике:
«Я ходила к девятичасовой мессе. Возвращаясь домой через сад, я повстречала Амброджо Дориа, который проник в мою спальню в то время, пока прислуга завтракала. Я переоделась и была в белом пеньюаре, а волосы не стала закалывать гребнем. Мы болтали, сидя на канапе, до одиннадцати. ВХ… Он ушел также через сад».

Через несколько дней Дориа вновь навестил ее, и Вирджиния сделала следующую запись:

«Я обедала с Вимерати. Франческо был у Сигала. Она ушла в семь часов, когда в гостиной появился Дориа. Мы болтали, не зажигая света. ВХ. ВХ. ВХ. ВХ…»
Пылкий маркиз был удостоен буквы «F» через два дня, 7 июля.

«К счастью, муж часто отсутствовал и был ослеплен чувством, которое он испытывал к своей жене. А она, проводя каникулы в Ла-Специа, повстречала там двух других Дориа, таких же предупредительных, как и их брат Амброджо».
Хорошо известно, что труден только первый шаг. Очаровательная Вирджиния не собиралась останавливаться в начале пути. Действительно, у Амброджо имелся старший брат Марчелло. Вскоре его имя появилось на страницах дневника. 13 октября Вирджиния записала ряд чисел: 12, 5, 18, 19, 21, 5, 13, 20, 18, 20, 17, 11, 5, 11, 9, 19, 1, 21, 5, 3, 12, 14, 9…

страница дневника

Эта запись расшифровывается так: «Я занималась любовью с Марчелло».Но забавы, которым предавалась графиня в обществе братьев Дориа, вскоре перестали тешить ее амбиции. По словам Поль Лежён, «все это было для нее лишь средством, чтобы рассеять скуку, в которой она жила». Она мечтала пасть в объятия самого короля.

И вот тут-то ей неожиданно и представился случай использовать свою красоту в достойных ее тщеславия целях.

Граф Камилло Бенсо ди Кавур (10 августа 1810, Турин — 6 июня 1861, Турин) — итальянский государственный деятель, премьер-министр Сардинского королевства, сыгравший исключительную роль в объединении Италии под властью сардинского монарха. Первый премьер-министр Италии.
В один прекрасный день к ней обратился ее кузен, граф Камилло Бенсо ди Кавур, бывший депутат парламента, а ныне премьер-министр короля, действовавший в пользу союза с Францией для объединения Италии под главенством Савойской династии, к которой принадлежал король Виктор-Эммануил. Он прекрасно понимал, что осуществить планы по созданию единой Италии из пестрых лоскутков различных областей (Пьемонт, Савойя, Ломбардия, Венеция, Парма, Модена, Тоскана и т. д.) можно было только с помощью могущественнейшей Франции, а для этого нужно было убедить императора Наполеона III помочь пьемонтскому королю. А это лучше всего могла бы сделать женщина. Дальше никаких размышлений не требовалось: его выбор сразу пал на прекраснейшую графиню Вирджинию ди Кастильоне.

Дворец Кавра в Турине.

План Кавура был грандиозным, и первым пунктом в нем стояло изгнание с итальянской территории австрийцев. В конце 1855 года, когда французская армия завершила войну с русскими в Крыму, нужно было срочно пользоваться моментом и обращаться к Наполеону III.
Граф ди Кавур был наслышан о пристрастии, которое французский император питал к женскому полу, и он решил не прибегать к обычной дипломатии, а послать в Париж в качестве «чрезвычайного посла» графиню ди Кастильоне. Ей собирались дать особое задание: стать любовницей Наполеона III и уговорить его принять участие в судьбе Апеннинского полуострова.

Мемориальная доска на палаццо Кавура.

Следует отметить, что граф ди Кавур был очень умным и гибким дипломатом. «Я считаю, — писал он министру внутренних дел Урбано Раттацци, — что политику следует быть исключительно осторожным в словах и исключительно решительным в поступках. Бывают ситуации, когда дерзкое решение гораздо менее опасно, чем излишняя осторожность». А еще он любил говорить, что его темперамент «подвержен взрывам», и он ничего не умеет делать наполовину…
Узнав о плане кузена, Вирджиния была в восторге. По словам Ги Бретона, «с этого момента у нее была лишь одна цель — записать в своем дневнике: «Болтали с Наполеоном III… F».

Дальнейшие события этот знаток альковной жизни королей(мсье Бретон то есть) описывает так:«16 ноября 1855 года в восемь часов вечера некий таинственный незнакомец постучал в ворота дома Вирджинии. Слуга Понджо, ожидавший под деревом, так как шел дождь, бросился отпирать, низко поклонился посетителю и провел его к дому.
Наружная застекленная дверь открылась, и графиня ди Кастильоне, одетая в черное бархатное платье, присела в глубоком почтительном реверансе.
Виктор-Эммануил, король Пьемонта, пришел с визитом к самой красивой женщине Европы.
Войдя в дом, он снял плащ и сел у камина, в котором потрескивали дрова.
Он не отрывал плотоядного взгляда от безупречной груди Вирджинии, скрытой под черным бархатом. Но руки его покоились на подлокотниках кресла. Король пришел к графине не для того, чтобы повесничать.

После нескольких любезностей он заговорил серьезным тоном об Италии, провинциях, занятых австрийцами, о необходимости единения и о той миссии, которую он решил доверить графине».
— Граф ди Кавур, — сказал король, — уже говорил вам о нашем плане. Но мне хотелось самому убедиться в том, что вы согласны послужить делу объединения Италии и отправиться в Париж с такой несколько необычной миссией.

Графиня улыбнулась:
— Я согласна, Ваше Величество!
Король кивнул:
— Благодарю вас, графиня. Вскоре вы получите точные инструкции и код, при помощи которого вы сможете сообщать нам обо всем, ничего не опасаясь. Через несколько дней я в сопровождении господина Кавура отбываю в Париж. Мы подготовим все для вашего приезда.
В десять часов Виктор-Эммануил покинул Вирджинию и отбыл во дворец, размышляя о том, что французскому императору предстоит быть втянутым в решение проблем, стоящих перед Италией, весьма приятным способом.
Итак, все было готово для того, чтобы графиня смогла заняться, как выражается Луи де Сент-Олер, «постельной политикой» в спальне Наполеона III.

Площадь Кастелле.Турин.

  После этого Виктор-Эммануил и граф ди Кавур вернулись в Турин, а Вирджиния, которой за несколько дней до этого тайный агент передал шифр для постоянной связи с Кавуром, начала упаковывать свой багаж.
Хлопоты, связанные с отъездом, не мешали пылкой графине уделять некоторое время приятным пустякам, о чем свидетельствует ее дневник.
«12 декабря, среда. Была занята: упаковывала сундуки. В час пришел Дориа. Поболтали в моей комнате на канапе. F до трех часов».Как весело замечает Ги Бретон, «при таком ритме жизни ей потребовалась неделя для того, чтобы упаковать вещи».
17-го числа, накануне отъезда, вновь пришел Амброджо Дориа, чтобы попрощаться с Вирджинией. Он плакал. Она изо всех сил старалась утешить его. О том, как она это делала, свидетельствует ее дневник:

«Дориа в моей спальне, на канапе, потом у камина, на полу. F. F.».

Через несколько часов, когда она застегивала последние чемоданы, ее оповестили, что король ожидает ее в саду. Пришло ли ей в голову, что Виктор-Эммануил настроен решительно? Во всяком случае, она отпустила прислугу и только после этого пригласила короля в гостиную. О чем они говорили? Об этом мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Но в тот момент, когда Виктор-Эммануил уже собирался оставить графиню, державшую судьбу Италии «в своих изящных ручках», внезапно вспыхнувшее желание воодушевило его. Они находились в саду. Ни антураж, ни время года не помешали королю показать себя пылким любовником.

В дневнике Вирджинии мы читаем:

«Он ушел в одиннадцать часов. Я вышла вместе с ним в сад. Пять раз F. Я прошла в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок».
Это было, так сказать, на посошок. Надо же,какой сильный мужчина этот король,наверное часто поедал устриц))Повезло графинюшке...))На следующий день графиня ди Кастильоне покинула Турин.

Ги Бретон констатирует:

«Король оказал ей честь, теперь император должен был ее обесчестить…»

Понте Вьекко.Флоренция.

Перед тем как отплыть во Францию, Вирджиния побывала во Флоренции. Ей хотелось повидаться с матерью. Счастливый случай свел ее там с сорокалетним графом Бентивольо, который знавал ее еще ребенком. Она повисла у него на шее, как в детстве.
Граф был впечатлителен и наделен богатым воображением. Ему пришла в голову фантазия посадить ее на колени, как пять лет назад, и сделать ей козу.
В тот же вечер он униженно, но настойчиво предложил графине возобновить знакомство.

.

Молодая графиня была польщена этой нежданной честью, но ограничилась сдержанной улыбкой. Бентивольо, обнадеженный, решил сопровождать ее в Геную, где она должна была сесть на корабль, и воспользоваться предотъездной суматохой, чтобы пробраться в ее постель.
— Я отложу отплытие в Сирию, — сказал он (граф, итальянец по происхождению, был французским подданным, и его только что назначили консулом Франции в Халебе), — и последую за вами.
Вирджиния шаловливо хлопнула веером ему по пальцам, из чего он сделал вывод, что дела его не так уж плохи.

Через два дня они прибыли в Геную, где уже находился граф ди Кастильоне.

Ги Бретон пишет:

«Присутствие мужа нисколько не смутило консула, который в пылу последних приготовлений среди груды коробок опытной рукой убедился в том, что для его восхищения есть все основания. Графиня больше не пускала в ход веер, и вечером 25 октября охота Бентивольо увенчалась успехом».
Победитель буквально захмелел от счастья. Это был самый прекрасный подарок к Рождеству, который он когда-либо получал. Подарки к рождеству бывают и такие)))Он сказал об этом Вирджинии, и та обещала, что будет принадлежать ему все то время, что осталось до ее отплытия.
Их счастье продолжалось десять дней. Молодой графине многое дала эта связь. Любовники чувствовали себя в полной безопасности. Граф ди Кастильоне, которому не терпелось увидеть судно из Марселя, проводил все время, вглядываясь в горизонт. По словам Ги Бретона, он «и не подозревал, что его супруга привыкает к бортовой и килевой качке на просторной постели, где Бентивольо бросил якорь».
Эти десять дней пролетели для консула как одно мгновение. Позже он писал Вирджинии:«Я любил тебя и тогда, когда тебе было двенадцать лет, и тогда, когда тебе было десять, и я буду любить тебя всю жизнь. Я знал, что в мире есть кто-то, кого я люблю, но не понимал, что это ты. В тот день, когда ты приехала во Флоренцию и я поцеловал тебя в лоб в гостиной твоей матери, с моих глаз спала пелена, и мое сердце ожило. Ты вошла, и вместе с тобой вошла любовь, живая, могущественная, страшная, способная сделать счастливым или принести много горя».

Он вспоминал о времени с 25 декабря 1855 года до утра 4 января 1856 года и характеризовал его так:

«Какими были конец 1855 года и начало 1856-го! Боже мой! Боже мой! Уж не сон ли это был? И не останется ли все это для меня навсегда сном?»Консул был настолько выбит из колеи, что в конце концов даже поверил в то, что все происшедшее было своего рода миражом. Тем не менее это был вовсе не мираж. Как пишет Ален Деко, «мираж Бентивольо имел вполне осязаемые формы, так как месяцем позже у Вирджинии появились некоторые поводы для беспокойства. Она поспешила поделиться с ним своими тревогами, считая его виновником грозящих ей неприятностей, что кажется довольно смелым предположением, если принять во внимание беседы, которые она вела накануне с Виктором-Эммануилом и Амброджо Дориа».

Встревоженный Бентивольо не стал медлить с ответом:

«Даю вам слово, что никакого дьявольского подвоха, который мог бы привести к неприятным последствиям, с моей стороны не было, но, полагаю, вы знаете, что иногда случаются неожиданные сюрпризы. Клянусь жизнью моей матери, что я чист перед вами, как младенец. Если все же ваши опасения имеют достаточно оснований, постарайтесь принять какие-то меры…»
Но 4 января 1856 года, в день отплытия, Вирджиния была беззаботна. Все ее мысли были заняты предстоящим путешествием по маршруту Генуя — Марсель, она сновала из комнаты в комнату, с одинаковой нежностью одаривая поцелуями Бентивольо, Амброджо Дориа, приехавшего, чтобы попрощаться с графиней, и своего мужа, который отбывал вместе с ней.

СТАРЫЙ ПАРИЖ.Шурыгин

Граф и графиня ди Кастильоне ненадолго остановились в Марселе и 6 января прибыли в Париж. Они расположились в предложенной им роскошной квартире в доме номер 10 по улице Кастильоне. Скинув пальто, Вирджиния бросилась к окну и распахнула его. По улице ехали фиакры. Подавшись вперед, она увидела деревья парка Тюильри и улыбнулась. По иронии судьбы она поселилась на улице, название которой совпадало с ее именем, совсем рядом с дворцом, где жил человек, которого ей поручено было соблазнить.

Продолжение следует...