Закрывая глаза, Петербург проплывает над лужами...
Петербург. Он проснется уставшим, немного простуженным. Примет душ из дождя, выпьет кофе над черной Невой. Влезет в старый сюртук и приколет манишку из кружева. Он сегодня опять должен выглядеть как молодой. Он не любит толпу, суету, потрясенья и почести. Он пресыщен восторгами, славой и звоном монет. Он вздыхает о доброй еще ненаписанной повести И грустит, потому что у времени автора нет. Он бежит от туристов, как черт от пахучего ладана, И, замученный ими от трещин в асфальте до крыш, |
Серой ночью, шатаясь, идет к золоченому Ангелу И негромко ему говорит:«Вижу, тоже не спишь. Сон неведом тебе. Ты стоишь на посту, как и прежде. Я, конечно же, знаю, ангелам спать не дано. Только не у-хо-ди, как уходят с годами надежды, Как уходит тапер из страны звукового кино». Закрывая глаза, Петербург проплывает над лужами И ложится на площадь, укрывшись крылом и водой. Он уснет и проснется уставшим, немного простуженным. Примет душ из дождя и оденется как молодой. |
© Copyright: Ирина Троицкая
Мой город переполнен ноябрем… Прозрачной дымкой, сумрачной прохладой. Чугунный росчерк парковой ограды, И черной арки ломаный проем. Иду, не поднимая головы, (Из перехода — соло саксафона…) А в сонном парке мраморные львы Со страхом ждут явления Самсона. И дворники, похожие на птиц, Нахохлившись, воюют с листопадом, |
И водостокам снятся водопады. И шорох ассирийских колесниц, Я чувствую, почти неотличим, От шороха машин на повороте, А в плеере — Лучано Паваротти, И ноги я успела промочить… А дома — плед, Ремарк, и тишина, А за окном уже неотвратимо, Стоит ноябрь, и город пахнет дымом, И тонет в лужах палая луна. |
фотограф Александр Рябенький (EGRA)
Journal information